Этим летом мамаша как-то мне сообщила, что сейчас в области настоящее нашествие клещей. Причем они водятся не только в лесу, но и на участке на даче. А для того, чтобы от них избавиться, нужно под каждой яблоней и кустом положить белую простыню. Тогда они сами на нее все попрыгают. Эту ценную информацию, насколько я поняла, она почерпнула из теленовостей. Правда, я ничего такого делать не стала. Просто не хочется забивать себе голову всякой чепухой. Мало ли кто еще водится на деревьях, всего не предусмотришь, в конце концов.
Но все равно забавно, если подумать. Многие люди ужасно опасаются клещей, которые являются разносчиком опасных инфекций. И поэтому, когда идут в лес, я видела, напяливают на себя кучу тряпья, обматывают шею и голову платками, а то и вовсе облачаются в нечто вроде общевойскового защитного комплекта, предназначенного для спасения от последствий ядерного взрыва. А тут расстилаешь тряпочку, и эти твари думают, что ты приготовила для них уютную постельку, и радостно в нее скачут. Не такие уж они коварные и опасные, получается. У человека же недаром довольно крупных размеров голова, а у них мозг и вовсе практически отсутствует.
Теоретически это все вроде понимают, но только когда непосредственно сталкиваешься с подобными примерами, можно по-настоящему почувствовать разницу в уровнях развития.
Давно собиралась отцифровать старые фотографии, но это оказалось довольно утомительно. Поэтому выбрала пока из альбома 95-года некоторые из тех, что связаны с Селином и Люсетт. Многие были опубликованы в сборнике "Селин в России". Однако сам сборник вывешен в сети, а фотографии отсутствуют. ( Collapse )
Под впечатлением недавно обнаруженной в поиске заметки про несостоявшуюся «достоевсковедку», преобразившуюся в «доброжелательную читательницу» и великодушно снизошедшую до меня, я еще раз пробежала глазами ее статью, где она очень четко очерчивает границы, что ей могло бы понравиться в моей книге, а где, по ее мнению, идет уже перебор, и поняла, что, на самом деле, ей там не понравилось ровным счетом ничего. То есть в моей книге все могло бы быть очень мило, но оказалось как-то чересчур, причем не просто чересчур, а уж как-то совсем-совсем чересчур. Ладно, не буду вдаваться в детали, не буду пока даже давать никаких отсылок, хотя там много впечатляющих пассажей.
Однако вот, например, как эта «доброжелательная читательница» трактует ситуацию, на которой мне все же хочется немного задержаться. Я уже, правда, пару раз об этом тут писала, но ничего, ради такого случая изложу ее еще раз.
Некий писатель по фамилии Солоух, который вообще ни ухом, ни рылом в Селине и во французском, не имеет к ним абсолютно никакого отношения, по образованию, по-моему, горный инженер, опубликовал в свое время в РЖ рецензию на мой перевод романа Селина «Смерть в кредит». В этой рецензии, размером где-то странички две, он разбирает всего лишь одну цитату, посвященную, простите, описанию полового акта, где я употребляю ненормативную лексику. На основании чего делает вывод, что я ужасно огрубляю и принижаю такого возвышенного и одухотворенного литератора, как Селин, выставляю его в качестве «второгодника» и т.п. В подтверждении он даже приводит цитату из другого романа Селина, переведенного другим переводчиком, где герой сидит за роялем. То есть половой акт в моем грубом переложении, принижающем Селина, сопоставляется с одухотворенной игрой на рояле, в исполнении другого мастера перевода, на которого мне следует равняться. Тонко, да? Более того, рецензент на этом не останавливается и цитирует французский оригинал, который, оказывается, абсолютно не совпадает с моим переводом. Что, по его мнению, является очевидным доказательством моей фривольности в обращении с текстом Селина. И на это мне, пожалуй, действительно было бы сложно что-то возразить. Поскольку это уже серьезно, когда тебе предъявляют оригинал, совершенно не пересекающийся с твоим переводом. В первое мгновение я и сама даже была этим фактом шокирована и не поверила своим глазам. Подумала, что у меня какие-то глюки, поэтому сразу же взяла французское издание, и тут все встало на свои места: в нем оригинал выглядел совсем не так, как в рецензии Солоуха и совпадал с моим переводом. Глюки закончились. Естественно, я сразу же села и написала письмо в РЖ, чтобы там разобрались со столь грубой подтасовкой фактов. Это был мой самый первый порыв. Потом, правда, выяснились некоторые детали. Оказалось, что Солоух взял оригинальную цитату не из того издания, с которого я переводила, а из другого, где она прошла предварительную адаптацию под давлением французской цензуры. Но суть от этого не изменилась - налицо очевидная подтасовка фактов, допущенная рецензентом. Возможно, он сделал это по ошибке, неумышленно, так как просто не в курсе, что в данном случае речь идет о фрагменте текста, который даже в высшей степени либеральной французской цензурой выбрасывался практически из всех прижизненных изданий Селина. Почему, собственно, я и считала нужным донести этот нюанс до русских читателей в своем переводе всеми доступными мне языковыми средствами, не прибегая к лишним комментариям и сноскам, чтобы они это почувствовали, а наиболее чувствительные из них даже слегка возмутились, это тоже важно. И кто читал мои переводы Селина, тот знает, что я вовсе не склонна злоупотреблять в них ненормативной лексикой, однако в «Смерти в кредит», действительно, присутствует несколько таких первоначально выброшенных цензурой, а потом восстановленных сцен. Но все они именно исключение, а вовсе не характерное для моих переводов правило, как это попытался представить непосвященной публике Солоух. И это, кстати, одна из причин, из-за которой я все-таки склонна думать, что рецензент совершил вполне сознательную подтасовку. Например, подбросил дезинформацию, имея заранее заготовленную «легенду» для отступления в случае возможного публичного прокола. Все же самому сочинять французский текст – это было бы уже слишком, для этого, по крайней мере, нужно хоть немного знать французский. Кроме того, человек, настроенный объективно, вряд ли стал бы противопоставлять стилистику описания полового акта и игры на рояле. Хотя я, естественно, не исключаю и того, что автор рецензии действительно просто ничего не понимает в том, о чем взялся писать. Но ведь Солоух сам решился на эту рецензию, и излагает там свои мысли менторским и не терпящим возражений тоном. Кто виноват, что он просто дурак, а не шулер? Я, что ли, должна в этом разбираться, чтобы потом проникнуться к нему щемящей жалостью? Никаких извинений после публикации моего письма в РЖ, кстати, не последовало. И это тоже наводит на определенные мысли.
Есть еще один момент, который почти не оставляет у меня сомнений в заказном характере этой рецензии, а значит, и вполне умышленно совершенной подтасовке. И заключается он в том, что Солоух, как бы походя, между делом, называет в своей рецензии издание моего перевода «Смерти в кредит» «пиратским». Что, разумеется, является полной чушью и, опять-таки, можно было бы просто списать на некомпетентность человека, взявшегося писать про книги и не удосужившегося ознакомиться с азами законодательства об авторском праве, которое, к тому же, в момент написания им рецензии еще даже не поменялось и было точно таким же, как и во время выхода моего перевода в 1994 году. Все книги, изданные за границей до 1973 года, тогда могли переводиться и издаваться в России абсолютно на законных основаниях, без каких-либо специальных договоров с правообладателем. Это, по-моему, тогда знали все, даже дети, кроме, разумеется, Солоуха. Впрочем, на фоне вышесказанного это вскользь брошенное замечание выглядит сущим пустяком. Но мне интересно, откуда вообще взялась в голове у горного инженера из города Кемерово, пусть и не знакомого с авторским правом, мысль, что издание, о котором он пишет, является пиратским. Он, что, специально вступил по почте в переписку с Галлимаром, и тот ему ответил? Безусловно, это было бы очень забавно. А поскольку такая ситуация в данном случае полностью исключена, то это значит, что ему эту информацию, а точнее дезинформацию, кто-то подкинул. Тот, кого сам Солоух должен был считать посвященным в такого рода вещи, то есть человек, напрямую связанный с издательской деятельностью и публикацией переводной литературы. Для чего пишутся подобные рецензии? А хотя бы для того, чтобы протолкнуть на рынок какой-нибудь параллельно существующий, но еще не изданный и залежавшийся в портфеле издателя перевод. Для этого предварительно и надо подготовить публику: «тот, перевод, что вы сейчас все читаете, плохой и грубый, а мы вам сейчас предложим хороший и изящный, покупайте лучше его». В качестве исполнителя подобной задачи обычно выбирается человек с ограниченными умственными способностями, без репутации и без имени в сфере, в которую он влезает со своей дезинформацией. Потому что в случае провала мероприятия и каких-либо нежелательных последствий он тут фактически ничем не рискует. Ему просто особенно нечего терять. В крайнем случае, его просто используют и выбрасывают за ненадобностью, как известное одноразовое изделие. Лучшей кандидатуры, чем Солоух, по-моему, на эту роль в данной ситуации просто невозможно найти. Досужий любитель порассуждать о духовности Селина, который в любой момент может переквалифицироваться в ценителя творчества какого-нибудь Гашека или кого-нибудь еще. Меня, вообще, удивляет, что писатель Солооух до сих пор не всплыл в каком-нибудь издательстве с папкой глубоко духовных и возвышенных переводов Селина, где все персонажи играют исключительно на роялях. Видно, у него что-то пока не сложилось, и намечавшийся к изданию проект неожиданно сорвался.
Кроме вышеперечисленного, кстати, раз уж я решила все подробно разобрать, в рецензии исковеркано название романа, который почему-то упорно там называется «Смерть в рассрочку», и перепутан год его издания. Но это уж совсем ерунда. Таким образом, на двухстраничной рецензии, посвященной переводу романа объемом тридцать три авторских листа, мы имеем сознательно подтасованную или перепутанную по глупости единственную приведенную в качестве примера цитату, искаженное название разбираемого перевода, неверный год его издания, а само издание ошибочно или, опять-таки, с умыслом названо «пиратским». Плюс некорректное сопоставление заведомо стилистически не сопоставимого и все вышеуказанные тонкости стиля, связанные с историей создания романа, совершенно не знакомые рецензенту. О специфическом, не просто менторском, а я бы даже сказала, «причмокивающем» от сознания собственной значимости тоне изложения я вообще молчу, но поскольку автор обращается к второгоднице и дурно воспитанной «дочке Клима Чугункина» с крайне неизысканным и вульгарным псевдонимом, то это понятно. Плюс набор банальностей по поводу личности самого Селина, суть которых стара, как мир: все думают, что Селин очень плохой, тогда как, на самом деле, он очень хороший и добрый, о чем, естественно, никто, кроме Солоуха, до сих пор не догадался. Если бы я, к примеру, решилась написать про теорему Ферма, то у меня, думаю, получилось бы лучше. Короче, кому интересно, может сам найти и ознакомиться с этим маленьким шедевром критической мысли. Больше мне особенно сказать по этому поводу нечего. Я в свое время на него уже в том же РЖ ответила, ну, может быть, чуть менее подробно, хотя главное, думаю, там любой вменяемый человек способен понять. Особенно про факт подтасовки.
К чему я все это здесь пишу? Да просто мне было очень интересно прочитать у «седовласого профессора», который снисходительно наблюдает за «расшалившимся внуком» в моем лице, про то, как она воспринимает вот эту, описанную мной выше коллизию, со стороны. И хотя этот кусочек в ее статье один из самых невыразительных и блеклых, совсем не такой, какие я обычно люблю про себя цитировать, я все-таки приведу его здесь целиком. Ну и еще, чтобы продемонстрировать меру своего занудства, поскольку перевод – это вообще занятие чрезвычайно нудное и утомительное, в отличие от свободного порхания по верхам, о чем «энциклопедически образованный» критик-достоевсковед, кажется, вовсе не догадывается в силу своей снисходительной расслабленности и все понимающей доброты. Ей, судя по всему, ни на секунду не приходит в голову мысль, что в «Моей истории русской литературы», я, точно так же как вот здесь и сейчас, в каждом своем слове абсолютно серьезна. А ей почему-то кажется, что я там постоянно шучу. Когда я сейчас перечитывала ее статью, то у меня опять появилось такое ощущение, что я неожиданно погрузилась в мир совершенно нешуточных галлюцинаций. Поэтому в приведенной ниже цитате из этой статьи я тоже на всякий случай выделила несколько фраз, которые показались мне особенно забавными, притом что в ней, конечно, все хорошо и достойно внимания, хотя, повторюсь, эта цитата далеко там не самая яркая и выразительная.
Говорила сегодня по телефону насчет уроков французского. Звонил какой-то тип по наводке коллег: не бедный, имеет дом в Бельгии, торговую фирму, три квартиры в Питере, теперь намылился в Париж на пмж. Для этого и решил вместе с супругой брать уроки, то есть чтобы общаться там с местными жителями не на пальцах, как он обычно привык, а используя слова. Предварительно мне сообщили, что я должна буду преподавать им двоим с женой одновременно, и не у него дома или в офисе - так ему было неудобно - а у себя в квартире. И вот, мы с ним, через посредников, которые меня ему и рекомендовали, договариваемся, что он мне позвонит, я, соответственно, назвала предварительно сумму за два академических часа занятий, с учетом, что их двое и т.п. Через некоторое время раздается звонок( Collapse ) link
